ЧУДОВИЩНАЯ  ЭСТАФЕТА 

В уфологической литературе описано немало случаев, когда пришельцы похищают сначала одного из членов семьи, а со временем принимаются и за другого, третьего. Есть сведения даже о так называемых «генерационных абдукциях», т. е. о похищениях землян из поколения в поколение — родителей, потом детей, внуков. Но теперь уже не раз замечены случаи, когда эта подневольная связь с неизвестными существами передается окружающим, словно зараза. И мне удалось расспросить об этом человека, который знает о похищениях не понаслышке.

 

ТАЙНЫЕ СВОДНИКИ

Уфологами разных стран давно уже замечено, что феномен похищения людей пришельцами в каком-то смысле подчиняется принципу «Подобное притягивается подобным». Если где-то обнаруживается абдуктант, т. е. периодически похищаемый человек, — ищи рядом и другого. Если таковой не обнаруживается в данный момент, то через какое-то время он почти наверняка объявится. Как это происходит в жизни?

К примеру, некая молодая особа, давно контактирующая с пришельцами, начинает встречаться с неким молодым человеком. Он ни в каких зелененьких человечков или «серых» инопланетян не верит, а рассказы девушки воспринимает лишь как милую пикантность, придающую отношениям особый шарм. Потом они поселяются где-нибудь вместе.

Проходит не так уж много времени, и молодой человек тоже начинает поговаривать о странных видениях, которые не то сон, не то явь. Но в этих «снах» ему мерещатся либо лучи от светящихся шаров, либо летающие тарелки, либо большеголовые длиннорукие человечки. Вдобавок поутру мужчина обнаруживает на своем теле какие-то шрамы, царапины, проколы кожи и т. п., по поводу происхождения которых он не может вспомнить ничего вразумительного.

Спрашивается: была ли случайным совпадением встреча этого скептика именно с этой девушкой? Или все было заведомо запрограммировано — теми же «кукловодами»?

Настораживает и то, что эти отношения обычно длятся недолго. Двое расстаются, и каждый идет своим путем.

Возникает еще один вопрос: передастся ли этот «вирус» новому партнеру? И не было ли все это изначально задумано именно так — как своего рода нескончаемая эстафета?

Согласитесь, такие вопросы лучше всего задавать тому, кто сам прошел через абдукции, верно? Что мы и сделаем. Тем более что некоторые подтверждения «сводничества» у нас уже имеются.

В свое время мне удалось наладить диалог с «эмиссаром пришельцев на Земле» американкой Нэнси Лидер (см. «НГН», №15, 2001). Она, впрочем, считает себя не похищаемой, а посредником, сотрудником пришельцев, т. е. идет на эти контакты сознательно и добровольно. И она сама рассказывала мне, что в свое время пришельцы запрограммировали ее встречу с будущим мужем.

Вот ее слова: «…Я уверена, что нас с мужем не раз представляли друг другу еще до первой нашей встречи. Именно это, видимо, побудило меня переехать в тот город, где он тогда жил, — за несколько штатов от меня. И наши биоритмы в самом деле абсолютно совпадают друг с другом, совершенно одинаковы… Мы полностью совместимы! А уж как это произошло — это другая история. Мы ведь ходили в группы холостяков при одной и той же церкви, и по пятницам бывали в одном и том же баре, и так было года два, но мы ни разу не встретились! А потом однажды вечером у меня возникло вдруг настоятельное желание пойти в тот самый бар. И я знакомилась тогда с каждым, кто был там в тот вечер, пока наконец мне не представили мистера Райта. Вот мы и встретились. Так что случайного ничего не бывает».

Мистер Райт, разумеется, тоже теперь контактант. Я не решилась спросить об их взрослом сыне, хотя с известной степенью вероятности можно предположить, что в эти контакты вовлечена вся семья.

Зато я спросила об этом у другого человека. Его зовут Дэррел Симс. И его тоже не раз умыкали странные существа, за которыми он теперь «охотится». Но в большей мере он известен как уфолог и гипнотерапевт, более 35 лет работающий с абдуктантами, особенно с теми, у кого в теле обнаруживаются «вшитые» имплантаты. Родился Симс в Техасе, там состоялась и его первая встреча с пришельцами. Потом семья переселилась в Аламогордо, штат Нью-Мексико, но похищения продолжались. Более того, впоследствии они затронули и других членов семьи. Далее — фрагменты нашего заочного диалога, мои вопросы Дэррелу и его ответы.

 

КАК ЭТО НАЧИНАЛОСЬ…

Анина (далее — А.).: Каким образом были восстановлены события тех лет? Под гипнозом?

Дэррел Симс (далее — Д. С.): Нет, я помню все совершенно осо-знанно. Помню все события, связанные с этими существами.

А.: Но ведь похищения начались в очень раннем возрасте, разве не так?

Д. С.: Верно, но я хорошо помню свое детство с двух-трех лет. А уж похищения — тем более. Почему-то происходило так, что в определенный момент я «включался». Для меня это был настоящий шок — вдруг увидеть, где я, и что со мной происходит. К примеру, я «включился» (не знаю, как еще по-другому можно сказать) в самом конце первого похищения. Из этого, как ты понимаешь, можно сделать вывод, что, коль скоро я мог «включаться», то подобным же образом мог и «отключаться».

А.: Давай поговорим об этом первом случае подробнее.

Д. С.: Я «включился» (но не они меня включили, кто бы они там ни были, а какой-то мой внутренний механизм сработал), когда те существа доставили меня назад, и я оказался в своей собственной постели, на Саут Кей-Стрит 1005, Мидленд, Техас. Это было в 1952 году, и мне тогда было около четырех лет. Я увидел странное существо, стоящее возле моей кровати. Когда «оно» осознало, что я очнулся и могу двигаться, «оно» меня тут же обездвижило — это как мгновенный паралич. Вообще должен сказать, что у этих существ есть колоссальная, мощная способность внушать нам любые состояния. Это потому, что они знают о нас намного больше, чем мы о них.

А.: Значит, ты совсем не помнишь начало контакта, сам момент похищения?

Д. С.: Помню только приближающийся ко мне яркий плотный свет. Я в это время был возле нашего дома… Приблизительно в 3 часа ночи…

А.: Ребенок? На улице в три часа ночи?

Д. С.: Не подумай только, что я вообще ходил во сне как лунатик. Почему вышел? Меня «разбудили». Я был в своей комнате, почему-то вдруг сразу и полностью проснулся и пошел на улицу… Тут-то все и началось…

А.: Ты был внутри НЛО?

Д. С.: Видимо, да. Но сначала — какой-то свет, будто от яркой звезды. Он быстро движется ко мне по совершенно пустынному небу. И быстро разрастается, очень быстро… Потом следующее, что я знаю, — что я внутри круглой комнаты… Я полулежу откинувшись назад, и мои ноги приподняты. Теперь яркий свет прямо надо мной — очень, очень яркий свет!.. Я ничего такого никогда не видел… А следующее мгновение — я уже в своей кровати. И «оно» рядом…

А.: Но, может, это был детский сон?

Д. С.: Заметь: я не говорю, что я проснулся, — я не спал. И я не говорю, что был парализован в тот момент, когда очнулся, — я мог двигаться, пока «оно» не заметило, что я очнулся. Но я очень испугался, увидев рядом это существо.

А.: Как оно выглядело?

Д. С.: У него были совсем не такие глаза, как у тех существ, которых теперь зачастую описывают. То есть никаких складок вокруг глаз, и глаза не миндалевидные, а идеально круглые и черные, как у куклы. Или, скорей, как у акулы. Совершенно белый такой человечек, очень худенький… У него не было ушей. И не было там внизу… ну   этого самого… понимаешь? Такие вещи — мальчик перед тобой или девочка — ребенок сразу ведь замечает, если на ком-то нет одежды! «Оно» наблюдало за мной, я наблюдал за ним. «Оно», как и я, было абсолютно неподвижным и не проявляло никаких эмоций. Просто смотрело на меня. Я тоже смотрел. У него были тоненькие ручки и ножки, худенькое тельце. Ступни ног я не видел, поскольку лежал на кровати и она скрывала его ноги ниже колен.

А.: А ты не допускаешь, что это могла быть галлюцинация?

Д. С.: Если бы так, то почему галлюцинация не дорисовала ступни ног этого существа? Я не рассказываю о том, чего не видел.

 

«СКРИН-СЭЙВЕР»

А.: Что же было дальше?

Д. С.: Существо медленно двинулось ко мне. Не знаю (точнее сказать, тогда не знал), с какой целью. Теперь-то я уже знаю от множества абдуктантов, что в большинстве случаев процедура одна и та же: «оно» подходит к человеку, склоняется над ним, пристально смотрит глаза в глаза в течение нескольких секунд, и абдуктант получает «экранирующее воспоминание». Я это называю «скрин-сэйвер» — что-то вроде картинки, которая появляется на экране компьютерного монитора, переведенного в режим ожидания.

А.: И что же чаще всего «вспоминает» абдуктант, когда воспроизводит такой «скрин-сэйвер»?

Д. С.: О, это может быть что угодно! Сова, например, или олень, или красивая белая лошадь, или другое животное, у которого большие черные глаза. Нередко человеку дается в качестве «скрин-сэйвера» целая программа ощущений и идей. Например, что это была прекрасная, приятная встреча, что пришельцы явились на Землю с целью спасти нашу планету, залатать озоновые дыры и сделать массу других добрых дел. Подчеркиваю: это не «синдром ложной памяти». На мониторе компьютера, если уж продолжать эту аналогию, «скрин-сэйвер» представляет собой лишь фронтальную картинку-прикрытие, не имеющую никакого отношения к тому, что записано на жестком диске компьютера. И это очень важно понимать.

А.: И как же удается вскрыть этот «скрин-сэйвер»?

Д. С.: Этим-то я и занимаюсь. Иной раз приходится снимать по два, а то и три таких «заслона». Это сложная вещь. Методике извлечения истинной памяти нужно специально учиться, и это умеет делать далеко не каждый гипнолог или гипнотерапевт. Но достаточно проникнуть за эту завесу, добраться до «запоминающего устройства», как откроется совершенно другая картинка, другие события. Ужасные события, связанные с похищением. Они могут заслоняться и подсознанием человека, оберегая его рассудок от непереносимой травмы. Так называемый «синдром посттравматического стресса» возникает как раз по причине истинного события, через которое прошел абдуктант. Этот синдром не появляется по причине каких-то «ложных воспоминаний», сновидения или галлюцинации. И любой толковый гипнотерапевт наверняка разберется, где «ложная память», а где истинное событие.  

А.: Но мы слегка отвлеклись. Ты так и не рассказал, что же было дальше.

 

«СОН» ПРО

БЕЛОГО КЛОУНА

Д. С.: Да, верно. Существо подошло ко мне, и я съежился, как только мог, чтобы отодвинуться от него подальше. Паралич, видимо, уже частично прошел, «выветрился»... А может, жуткий страх придал мне силы, и я смог пошевелиться. Мое левое плечо уперлось в стену. Я оттолкнулся, насколько хватило моих детских силенок, и кровать слегка отодвинулась от стенки (благо, это была легкая походная армейская койка старого образца). Это движение, кажется, весьма озадачило «его». Но я все напрягал свои усилия, пока не протиснулся в щелку и не почувствовал, что своими худенькими лопатками уже касаюсь пола за кроватью, — пол был очень холодным в ту ночь…

А.: Ты упал?

Д. С.: Да, но не совсем так. Теперь такая сложилась картина. Я лежу на спине, голова и плечи — на полу. Голову могу поднять — значит, я не ушибся головой. То существо я теперь видеть не могу — совсем. Между ним и мною — кровать. (Кстати, если то была бы галлюцинация, то почему я не могу видеть «его» в этот момент?)  Но мои ноги и нижняя часть туловища — все еще на кровати, а руки беспомощно зажаты между кроватью и стеной…

Теперь я боюсь, что «оно» схватит меня за ноги и вытащит из-под кровати. Но «оно» этого не делает. Опускается на колени (если можно назвать коленями ту часть его ног, где они согнулись) и той рукой, которая от меня дальше, опирается о пол, а другой поднимает свисающее с кровати покрывало, которое меня заслоняет. Вот это — ужас! Для меня все ощущение безопасности как раз в том и было, что я не вижу то существо. Теперь «оно» за-глядывает, слегка просунув свою голову под кровать. Это было самое кошмарное ощущение! Теперь паралича нет совсем, но мои руки зажаты между стеной и кроватью! Я слегка поворачиваю голову, а «оно» вдруг меняет свое обличье. Но как «оно» могло это сделать? «Оно» теперь выглядит как белый клоун с большими, как у куклы, глазами!Неудивительно, что с той ночи я стал безумно бояться клоунов, особенно если у них набеленные лица…

Я запомню это в мельчайших деталях. И я все расскажу папе. Однако «оно» не желает, чтобы я это помнил. «Оно» хочет, чтобы я запомнил все это как «плохой сон про белого клоуна». Но я-то знаю, что это не клоун. И я это не забуду. Когда я говорю себе, что я этого не забуду, «оно» вдруг становится очень темным. Я в последний раз говорю себе, что не забуду… И засыпаю…

Когда я проснулся (не «включился», а именно проснулся), было уже утро, и кровать стояла у стены, и я был укрыт покрывалом. На подушке — кровь. Но у меня никогда прежде не было носовых кровотечений! И кстати, есть масса других признаков, по которым я определенно знаю, что все это случилось в реальности. Утром многое было не совсем так, как накануне.

А.: Что же изменилось?

Д. С.: Трудно описать, что именно. Мама и папа почувствовали, что меня что-то очень беспокоит. Я никогда не рассказывал им, что произошло, потому что папа никогда бы не поверил. Но они спрашивали, что меня тревожит, почему я боюсь спать один, и я  в конце концов  рассказал им, что мне приснился плохой сон про белого клоуна… 

А.: И когда же был следующий «визит»?

Д. С.: На следующую же ночь…

 

НОЧНОЙ СЕРИАЛ

Д. С.: Видимо, что-то пошло у них не так предыдущей ночью. Я опять увидел, что «оно» стоит у постели — возле большой родительской кровати. Я лежу между мамой и папой. И я не просыпался, нет — я просто не спал! На этот раз их было двое, абсолютно одинаковых. Но я все равно смог узнать того, что приходил прошлой ночью. Мое тельце до предела напряглось, зубы плотно стиснуты (кстати, у многих абдуктантов — бруксизм, они скрежещут зубами). На этот раз я не парализован, просто съеживаюсь и прижимаюсь как можно ближе к папе, чтобы «они» меня не достали. Но все бесполезно,  «они» меня забирают. Мама и папа не проснулись, а закричать я не могу, никто мои стоны не слышит… И тут я погружаюсь в темноту…

Я никогда не рассказывал родителям, что случилось. Не хотел говорить им — мне было обидно, что они не защитили меня, не удержали, не спасли. Это, между прочим, большая проблема для абдуктантов — чувство незащищенности. Пришельцы хотят, чтобы ты чувствовал себя совершенно одиноким, чтобы знал, что всегда будешь один. И не важно при этом, есть ли у тебя любящая семья, друзья, — в ЭТОМ ты всегда будешь один на один. Это часть программирования, которое они осуществляют, но это уже другой вопрос.

А.: Ты всегда настаиваешь, что рассказ абдуктанта — ничто, если нет «вещественных доказательств».

Д. С.: Верно. И у меня они были. Например, вмятина на ноге. Но я проснулся не только с этой «меткой», а и с историей наготове, на которую я должен был «купиться»: ты, мол, упал с крыльца и ушибся.

А.: А ты уверен, что такого не было? Ребенок ведь!

Д. С.: Проблема со всеми этими «программами прикрытия», которые используются пришельцами, в том и состоит, что они в конце концов  не срабатывают. А где кровь на ранке? А где струп от болячки? Почему шрам такой глубокий, но столь гладкий? Такая большая вмятина на крошечной голени четырехлетнего пацана? Я наверняка бы запомнил, где и когда упал, чтобы так сильно пораниться. Но на обследуемых нами абдуктантах мы уже не раз находили подобные «метки». Наши кандидаты на хирургическое изъятие имплантатов тоже имеют такие выщербины на теле, словно кто-то чайной ложечкой вынул часть ткани из-под кожи. И там обнаруживается «солярный эластоз» ткани. Это означает, что ограниченный участок тела был подвергнут направленному ультрафиолетовому облучению. Как это произошло? Скажем, у двух женщин,  которые имеют такие метки, очень белая кожа, они вообще практически не бывают под солнцем!

А.: Это медицинская часть проблемы, верно? Давай ее пока оставим…

ЭСТАФЕТА В ДЕЙСТВИИ

А.: Расскажи о следующем этапе похищений. В них участвовали существа того же типа, что и вначале?

Д. С.: Да.

А.: Сколько было таких контактов?

Д. С.: Их было много. Послед-ний — когда мне было 17 лет.

А.: В какое время суток это происходило?

Д. С.: Ночью, во время сна. И ночью, когда не спал. И когда вообще был вне дома, например, на охоте, в пустынной местности штата Нью-Мексико.

А.: Ты упоминал не раз, что по-следнее похищение было самым ужасным. В каком смысле?

Д. С.: Подробности я не рассказывал никому, даже своей жене. Но поверь, это был кошмар. Кстати, в доме после того случая осталось физическое доказательство контакта. А в моей памяти — неизгладимое воспоминание о нескольких существах, которых я никогда не видел прежде, до переезда в Аламогордо (может, ты слышала о ракетной базе Уайт-Сэндз? Это как раз те места).

А.: И после этого — ни разу?

Д. С.: Насколько мне известно, нет.

А.: Как все это отразилось на твоей жизни?

Д. С.: Мне пришлось жить со своей тайной, о которой я не мог рассказать полностью никому, даже родителям, жене, детям. Мне ужасно не хотелось втягивать семью в этот лабиринт Минотавра! Однако позже, когда мои дети стали о чем-то узнавать и когда  впоследствии  моего сына тоже стали похищать, мне стало ясно, что пора об этом с ними поговорить. Фактически эти похищения едва не сломали сыну всю жизнь. Мы и по сей день еще не совсем залечили нанесенный ему ущерб. И мой сын, увы, – не единственный, с кем такое случилось. Люди пишут, звонят, приезжают. У меня накопилось уже более тысячи случаев похищения… И некоторые из  историй — просто душераздирающие!

А.: А как ваши родители — ты так ничего им и не сказал?

Д. С.: Пришлось-таки. У моего младшего брата появились симптомы абдукций. Отец чувствовал, конечно, что с его сыном происходит что-то ужасное. Он вызвал меня. Тогда я и рассказал ему, что произошло со мной в семнадцатилетнем возрасте. Он знает, что я ни в коем случае не стану лгать в таком важном деле, которое касается нашей семьи. Я не стал, однако, ничего говорить ему о других своих случаях или о том, что касается моего собственного сына.

А.: И как среагировали родители?

Д. С.: Отец не сказал в ответ почти ни слова. Хотя я видел, что он страшно озабочен. Он не сомневается, что происходящее с нашей семьей — это по своей природе недоброе, нехорошее дело.

А.: Я читала, что некоторые уфологи считают абдукции явлением семейным, клановым, даже наследственным. Получается, что это так и есть?

Д. С.: Очень часто. Если не кто-то из самых ближайших родственников, то родня по какой-то из линий в семье. Дяди, тети, бабушка и дедушка могут порассказать нам удивительные истории. Если, конечно, об этом зайдет речь. И если они пожелают говорить о таком. Но даже если вы не обнаружите абдуктантов среди членов собственной семьи, то потом это может коснуться ваших детей, или внуков, или другой близкой родни. Никто толком не знает, почему это так, а не иначе. Думаю, мой младший брат относится как раз к этой категории. Да и его жена тоже. И кое-кто еще из очень близких людей. Мне всегда было любопытно — а как насчет папы. Но я так и не посмел спросить. А теперь уже поздно…

А.: Понимаю. И что ж получается? Никакой защиты от «них» так-таки нет?

Д. С.: Есть. Потому я и посвятил себя тем, кого похищают. Этому можно противостоять, можно сохранить свое «я». То есть с «ними» можно бороться. Но это — другая, очень большая тема.