РАЗВЕ МОЖНО ЖИТЬ  НА КЛАДБИЩЕ?

Проблема эта — из тех, о которых как-то не принято рассуждать. Так уж повелось, так принято. Между тем дело обстоит намного серьезнее, чем можно бы предполагать. Об этом сегодня размышляют многие умные головы. Но в массе своей народ даже не задумывается, что некоторые наши беды могут проистекать из нами же придуманных (и, по сути, отнюдь не безобидных) ритуалов…

 

ЗЕМЛЕ  НЕ  БЕЗРАЗЛИЧНО

В последнее время все чаще высказываются предположения, что Земля — живой организм, которому отнюдь не безразлично, как ведут себя населяющие ее биологические виды. И в первую очередь — человек. А человек ведет себя, мягко говоря, «странно».

Во вторую мировую войну он уничтожил чуть ли не 30 миллионов себе подобных. За ХХ-й век еще 26 миллионов было казнено — за всевозможные преступления. Прибавьте к этому многие миллионы тех, кто умер естественной смертью, погиб в результате стихийных и техногенных катастроф или от рук злодеев. Плюс тех, кто покончил жизнь самоубийством.

Плюс многочисленные скотомогильники. Плюс дохлую рыбу, наземных и водных животных, которых мы губим военными испытаниями, отходами промышленного производства, всяческими сельскохозяйственными химикатами. И т. д. и т. п.

Теперь представьте себе общее количество больших и малых трупов. И все эти трупы приходится принимать в себя многострадальной земле, частично — воде земных водоемов. Что это означает? Разлагающуюся плоть, трупный яд и смрад.

Вопрос: до каких пределов Земля способна принимать в себя все это, не болея? И что могла бы сказать на это Матушка-Вселенная нам, людям, если бы мы могли ее услышать?

Скорее всего, она высказала бы досаду, что отведенный нам ею Дом — планету Земля — мы не содержим в чистоте, как подобает, не жалеем, не бережем. И что же получается?

А получается,  сказала бы она,  что под ногами у тебя, человече, — уже одно сплошное кладбище, кости да кровища! Зарыл ты уже в землю тысячи и миллионы трупов, в том числе — тобою убиенных. Неприкаянные души тех, кому ты не дал прожить отпущенный Природой срок, мучают тебя и всех живущих  денно и нощно. Весь пол твоего Дома, вся земля под ним и воздух вокруг — все пропиталось трупными миазмами. Разве можешь ты среди всего этого оставаться здоровым?!! Вот и хвораешь, вот и плодишь сонмища микробов-вирусов, которые тебя же и пожирают. По твоей вине страдает Земля, мучается и болеет. Не может она «переварить», нейтрализовать столько трупного яда! Из-за этого яда лихорадит ее и трясет, корежит и передергивает, словно эпилептика. А ты все удивляешься, почему столько землетрясений, и ураганов, и селевых потоков, и прочей напасти. Винить тут некого. Кроме себя.

 

СВЕТЛАЯ ПАМЯТЬ

 ТЕМ, КТО…

Мы привыкли считать, что убийство убийству — рознь. Уничтожение врага земли своей — святое дело. Но это — с точки зрения политической. А с физиологической? Тоже ведь труп.  Как и когда дошли мы (да и они, те самые враги) до самой мысли о решении каких бы то ни было проблем путем истребления себе подобных? Как дошел до этого «венец мироздания» — человек?

«Убийство всегда остается убийством, и никогда ему не будет никаких оправданий, — пишет ростовский эниолог Виктор Рогожкин. — Мирозданию безразлично, при каких именно обстоятельствах сущность совершает нарушение его законов. Глупее всего при этом выглядит убийство убийцы за совершенное убийство».

Обратите внимание: речь здесь идет лишь об убийствах, совершаемых преступниками. И о смертной казни таких убийц — мера, к которой в последнее время прибегают относительно редко и далеко не во всех странах.

А подумайте о войнах, в которых разом гибнут сотни, тысячи и миллионы людей! Совершаются массовые убийства и массовые захоронения. Более того, для таких захоронений нередко выбирают самые людные места — центр города, поселка. А потом превращают посещение могил в своего рода ритуал.

В советские времена это было одной из неизменных составляющих так называемого  «патриотического воспитания». «Ритуальные» посещения братских могил с возложением венков и букетов регулярно организовывались для школьников — пионеров и комсомольцев, а также для ветеранов, для приезжающих делегаций.

Это стало традицией даже для новобрачных. Не только в мавзолей вождя на Красной площади, не только к Кремлевской стене, но и в «пантеоны местного значения» систематически идут массы народа, чтобы «отдать дань…». Вдумайтесь в эти слова: «отдать дань». А кто сборщик дани?

О «сборщиках» нашего энергетического и интеллектуального потенциала можно, понятное дело, лишь догадываться. Может, это те, кого лишили жизни раньше естественного срока — их мающимся неприкаянным душам нужна энергетическая подпитка. А может, по Рогожкину, некая «Система», которая только тем и занимается, что собирает «урожай» с нашей всеобщей наивности и глупости, — ведь мы сами подставляемся!

У посетителей могил, как, впрочем, и у тех, кто смотрит кровавые сцены по телевидению, «происходит невольное отождествление еще живых с уже погибшими». Астрально-ментальный план убитого способен иногда брать верх над личностью и физическим телом живого. В результате — преждевременные инфаркты и инсульты, срыв беременности, нарушения психики (раздвоение личности и прочее), эпилептические припадки. «Вспышки эпилепсии обычно происходят через 10 лет после окончания войны», — констатирует В. Рогожкин. И одно из самых тяжких последствий — онкологические заболевания.

Многие эзотерики считают онкологические заболевания чисто кармическим воздаянием за прегрешения. Но ведь не секрет, что страдают и дети. Ежегодно шесть тысяч онкологических больных в России — это именно дети! Когда же успели они так нагрешить, эти невинные души?!.

Неужели никого это не заставляет задуматься?

Отнюдь. Ладно бы все ограничивалось эпизодическими посещениями могил. Тысячи людей в прямом смысле слова живут на могилах!

 

ПО КОСТЯМ ХОДИМ

На секунду абстрагируемся от привычных стереотипов — «священная земля, обильно политая кровью наших отцов…» и т. п. Да, честь и хвала героям. Если бы не они, то…

Однако всему должно быть свое место под солнцем: мертвым — свое, живым — свое. У нас же, вот уж воистину, — «все смешалось в доме Облонских».

Не случайно о Санкт-Петербурге говорят, что это «город призраков», — ведь он весь стоит на костях — в буквальном смысле слова. Тысячи людей, его строителей, гибли от непосильного труда и нездорового климата, тонули в топях и болотах. В Питере, а также в таких разрушенных войной городах, как Сталинград — Волгоград, люди в прямом смысле слова живут над одним сплошным могильником. По сути дела, на кладбище они работают, едят, спят, любят, зачинают и рожают своих детей.

После войны иностранцы удивлялись, что превращенный в руины Сталинград стали заново возводить на пепелище, вместо того чтобы построить на другом месте. С их точки зрения, это было бы легче и дешевле, чем разгребать завалы, да и город-памятник остался бы для грядущих поколений: вот что такое война!

Мы же буквально заходились в праведном гневе: как они не понимают, что эта земля для нас священна?

Да, это так. Но ведь в пантеоне, в склепе, на могиле, на кладбище, в храме не полагается жить! Это ли не кощунство, не святотатство — ходить по костям? Поверх праха и костей ежедневно и ежечасно топают тысячи ног, мчатся автомобили, громыхает активной жизнью большой многомиллионный город. Где уж тут «мир праху твоему»?..

Однако дело не только в том, что мы тревожим покой усопших. Мы тоже, говоря словами Жванецого, «стоим во всем этом», — на энергетическом уровне взаимодействуем с кладбищем. «Любое взаимодействие обязательно меняет энергоинформационное состояние системы», — читаем мы в учебнике «Эниологии». И результаты таких изменений, конечно же, отражаются на нас с вами, только мы не даем себе труда сопоставить события. И уж тем более нам не приходит в голову, — подчеркивает Рогожкин, — что существует связь между ритуалами у надгробной плиты «и последующими жертвами катастроф и катаклизмов. Так принято, так надо!  И  никто не задает вопрос: а КОМУ это, собственно говоря, НАДО».

Между тем даже собак, оказывается, «ни в коем случае нельзя пускать на кладбище: они там «благополучно наподселяют» в себя сущностей нижнего астрального плана, а потом поделятся ими с вами, благодарно глядя вам в глаза».

А мы ведь и младенцев туда с собой берем — на могилку дедушки-бабушки.

 

ЧТО  ПОД  НОГАМИ?

Спрашивается, какая разница, что там у нас под ногами?

Разница громадная. И народ давно это заметил. С незапамятных времен по всему свету известны «заговоренные дома», «проклятые места» и т. п. Призраки трагически погибших не дают покоя живым, из поколения в поколение «выживают» их из дома.

Но это ничему нас не учит. Мы опять строим на костях. Именно такие мысли приходят в голову, когда слышишь некоторые современные истории,  например, о странностях, которые происходят в Останкине.

Впрочем, об этом писали. Уже всем, наверно, известно, что главный телецентр всей России построен на месте деревни Осташково, издавна пользовавшейся дурной славой. Новое название — Останкино — звучит еще более зловеще, вызывая ассоциации с «останками». Чьими?

Об этом не так давно снова напомнила одна из газет. Оказывается, неподалеку, в Марьиной роще, была одна из четырех «божедомок» Москвы. Когда три другие закрылись, со всего города лишь на это кладбище свозили бездомных и странников, а также всех, кто умер не своей смертью, — от поножовщины, голода и холода. Трупы сваливали в огромные ямы со льдом, и лишь раз в году — весной — их зарывали. А рядом, в окрестностях Останкине, и вовсе было кладбище самоубийц.

И на таком месте вырос потом гигантский «кубик» из стекла и бетона, взметнулась в небо «самая-самая» телебашня. Но едва переехали сюда работники телевидения, стали с ними происходить странные вещи. Как рассказывает одна из тогдашних работниц телецентра, «женщины дурнели лицом, становились излишне взвинченными и нервными… У многих в глазах появилось что-то трагическое. Девушки не хотели выходить замуж, а если выходили, часто не могли родить ребенка. Мужчины неожиданно умирали — то от рака, то от непонятных болезней… Само здание будто обладало неким гипнозом… Вечером было трудно уйти домой. А утром переступить порог телецентра. Зеркала в лифте отражали изможденные лица популярных дикторов и ведущих. Особенно тревожно было работать ночами…».

Старые люди говорят, что по ночам неприкаянные души самоубийц водят хоровод вокруг шпиля Останкинской башни, что тут вообще сконцентрирована нездоровая «черная» сила. Не случайно кое-кто из знаменитостей наотрез отказывается сниматься на телевидении, а если и делает это, то передачу потом не смотрит.

Теперь задумаемся: именно отсюда, с этого страшного погоста, о котором известно столько зловещих историй и где творятся такие странные вещи, идет вещание на всю нашу Россию, да и не только на нее! Отсюда кругами расходятся те самые волны, которые добираются до каждого из нас, принимаемые миллионами антенн наших телеприемников. Что приносят они в наш дом?

А мы ведь все подключены к этой единой системе! 

Ну а 27 августа 2000 года на экранах своих телевизоров все мы увидели горящую Останкинскую башню. Сначала только дым, а потом… Потом обрушились лифты, отдельные конструкции…

Дикторы поясняли, что пожаров на такой высоте (450 м!) в мировой практике еще не случалось. Правильно. Так ведь и на таком месте такие сооружения тоже никто в мире не строил…

 

СТРАНА КУЛЬТОВЫХ МОГИЛЬНИКОВ

В ряде стран (например, в Индии) издавна существуют обряды кремации — предания огню тел умерших. Такой обычай, кстати сказать, был и у древних славян. Зороастрийцы (парсы) считали, что мертвое тело не должно осквернять собой ни землю, ни воду, — они клали умерших на верхнюю решетку так называемой «башни смерти», где все должны со временем довершить сами силы природы — солнце и ветер.

Вспомним,  где хоронили своих усопших наши предки? За селом, где-нибудь на верху косогора стояли крестики местного кладбища, — и к Богу ближе, и весеннее половодье могилки не затопит. Или, еще, у дальних монастырей. И всегда — скромно, в тихом месте, в стороне от жилья.

С семнадцатого революционного года нас словно подменили. Сперва Московский РВК постановил похоронить жертв революции не где-нибудь, а на Красной площади. И в один из ноябрьских дней в самом центре города была устроена гигантская братская могила — 238 гробов! Мавзолей Ленина — этот «красный погост» в самом сердце России — разговор особый, но похороны у кремлевской стены стали впоследствии неизменным советским ритуалом. Потом это поветрие пошло по всей стране. В каждом городе и поселке на центральной площади (да и не только там) стали создаваться такие «освященные» могильники. И эта традиция, увы, оказалась на редкость живучей. Революция, потом гражданская война, а особенно — Великая Отечественная породили множество погостов в самых людных местах наших городов.

В период реконструкции разрушенного, да и позднее, когда населенные пункты разрастались, на месте бывших кладбищ появлялись не только гаражные кооперативы, огороды и дачи, но и жилые кварталы.

В Волгограде, в Ростове, в других городах есть родильные дома, построенные поверх прежних могил. Представляете, какова здесь статистика детской смертности? Правильно, самая прискорбная. Но и сегодня на площадях, в скверах и парках, куда бабушки вывозят в колясочках младенцев — «подышать свежим воздухом», — уже хоронят бойцов ОМОНа, погибших в Чечне, и жертв катастроф…

Чем же дышит этот младенец? Помимо автомобильных выхлопных газов и промышленного чада, — еще и эманациями трупного яда, — вот чем. Что же мы делаем?..

Я вам скажу что. Достаточно   ознакомиться с медицинской статистикой, и все станет ясно. Кроме страшных цифр, показывающих число младенцев с физическими уродствами, есть ведь еще уродство психическое, духовное, душевное. Мы уж не говорим о болезнях и преждевременной смерти. Вот и получается, что экология среды (и экология души!) — вещь не абстрактная, а вполне конкретная, ощутимая.

Так не пора ли нам задуматься и попытаться изменить хотя бы то, что нам под силу? Не пора ли вынести кладбища — большие и малые — за городскую черту? Или хотя бы уж не создавать новых — под собственным домом…