Приветствуем всех носителей разума: жителей Земли и обитателей иных планет и миров!

Дорогие друзья! Многие новые читатели «Невероятного мира», присоединившиеся к нашему братству не так давно, спрашивают, почему мы всегда начинаем каждый новый номер журнала с приветствия не только землянам, но и братьям по разуму? А вдруг их все-таки нет, и Земля — единственная населенная разумными существами планета? А вдруг «они» читать не умеют?

Есть три вещи, которые смущают начинающих искателей истины более всего.

Первая — это то, что не все они лично видели НЛО, пришельцев или проявления иных аномальных феноменов.

Дорогие друзья! Огромное (ОГРОМНОЕ!) количество землян во все времена нашей истории, и в наше время в том числе, видели нечто, что никак не может быть земного происхождения; подвергались (добровольно или принудительно) разным воздействиям со стороны пришельцев, видели их, вступали с ними в контакт.  Каждый из сотрудников нашей редакции был участником контактов разного рода.   Самые светлые умы человечества всегда знали и чувствовали, что мы — не одни во Вселенной.

Поэтому если человек, фамилия которого ничего никому не говорит, обвиняет очевидцев или исследователей феномена НЛО, мягко говоря,  в излишней экзальтированности,  надо понимать, кто он и кто — Циолковский, например. А Циолковский — на нашей стороне.

«Пока лично не увижу, не поверю» — это не аргумент, это примитивно. Разве каждый из нас лично бывал и, следовательно, своими глазами видел Северный или Южный полюс? Что же, их нет?

Ах, книги! Но ведь и по аномальной проблематике сегодня, слава Богу, масса литературы. Почему мы одним книгам доверяем, а другим — нет? Тут уж дело в нас самих, в нашем выборе, в чутье к истине.

Многие полагают, что наиболее точный, проверенный и стабильный источник знаний — учебники. Можем их огорчить: как раз учебники переписываются чаще всего…

Второе, что смущает сомневающихся — далеко не всегда одобрительное отношение представителей официальной науки к любой информации об НЛО и всему, что связано с аномальной тематикой. 

Сегодня многие передовые ученые не только не отрицают, но и работают на поприще аномалистики. По их мнению, именно нынешнее состояние науки тормозит приближение к пониманию многочисленных феноменов, «занозой» застрявших в современном мировоззрении. Новое время невозможно без новой философии, новой физики, новой биологии и т. д. Только признание феноменов ведет к их изучению и постижению того, как  «все устроено». Эти новые подходы уже дают свои плоды. Многие, пока засекреченные земные технологии «навеяны» технологиями «чужих».

Третья важная составляющая сомнений — религиозная.

Вы видели в самых значимых храмах, на самых почетных местах на Пасхальных и других богослужениях космонавтов? И мы видели. А ведь далеко не все из них соблюдают «обет молчания» по поводу сопровождающих наши корабли НЛО и странностей, происходящих внутри наших аппаратов.

Митрополиту Петербургскому и Ладожскому  Владимиру  в одном из интервью был задан вопрос об отношении Церкви в феномену НЛО. Он ответил, что это — реальность, которую надо изучать.

В этом все дело: сначала — изучать! И только потом можно будет выработать верное отношение ко всему этому. Даже когда мы продвинемся в изучении НЛО и тех представителей иного разума, кто посещает нашу планету, нет никакой уверенности, что мы  сможем «правильно» относиться к этому феномену. Ведь и сегодня понятно, что он проявляет себя по-разному: есть факты похищений, а есть — помощи, спасения.  К тому же, чтобы относиться так, как нам хотелось бы, надо иметь определенные знания и технологии, только это дает мощь и уверенность в случае конфликтных ситуаций.

Пытаясь ставить вопрос об отношении к феномену раньше уяснения его сущности, мы ставим телегу впереди лошади. А такая «схема» никогда не работала, не работает и работать, разумеется,  не будет.

Ну, а насчет того, умеют или нет читать представители иного разума, мы рассуждаем так. Если они владеют телепатией, то им ясен смысл любой информации, в каком бы виде она ни была представлена. К тому же есть немало случаев, когда контактерам было абсолютно ясно, что пришельцы слишком «по-газетному» в курсе земных проблем, то есть они то ли нашу прессу почитывают, то ли земное телевидение смотрят.

Делать вид, что все и всем ясно, что ничего «такого» нет, потому что «не может быть никогда» — проще. Не надо ломать голову, испытывать страх и т. д. Но как назвать индивида, который уверен, что он все, абсолютно ВСЕ знает? Вот-вот…

Мы, люди — наряду с другими носителями разумной жизни — представители Вселенского разума, а не Вселенской глупости. Все — поэтому. Поэтому «они» стремятся узнать о нас, а мы — о «них». И остановить это невозможно.

Дорогие друзья! Номер «Невероятного мира», который вы держите в руках — 150-й! Все-таки юбилей, круглая дата. Иногда кажется, что в марсианской экспедиции было бы легче: там действия всех направлены на то, чтобы люди выжили, миссия осуществилась. Здесь, на Земле — далеко не всегда так. Но не будем о грустном.

Дорогие читатели и авторы «Невероятного мира»! Пусть в вашей жизни все, все, все будет на 150%!

 

Я считаю, что в детстве мы с моими родителями столкнулись с каким-то аномальным феноменом. Но относится он к категории НЛО или нет, я не знаю.

Это было в 1964 или 1965 году. Точно не могу сказать, так как и в тот, и в другой год я, тогда четырех- или пятилетний ребенок, ездила с родителями в Киев, к бабушке и дедушке по линии отца.

Помню красивый, цветущий зеленый город, помню какое-то особенное киевское мороженое и очень вкусные торты на Крещатике.

Но больше всего запомнился Днепр. Светлый песок, сверкающая лента чистой, текучей воды, веселые загорелые люди в панамах. Добровольно я из воды не выходила, меня выносили на руках.

Вдруг под водой я ногой наступила на что-то и почувствовала словно ожег. Вскрикнула. Папа бросился на выручку.

Небольшое пятнышко на ступне прошло на глазах. Но отец полез в воду, чтобы выловить оттуда предмет, о который я ушибла или повредила ногу. Он стоял по колено в воде и, наклонившись, рукой перебирал песок в том месте, где я барахталась. Плавать тогда я еще не умела, так что плескалась на мелководье, что облегчало ему задачу. Вдруг он дернулся, как обжегшись, и крикнул: «Нашел!» Мама бросила ему полотенце, в него он и завернул предмет, который вынес на берег.

Все ожидали увидеть разбитую бутылку, кусок ржавой железяки или что-то в этом роде.

Но отец вынес на песок запаянную короткую трубу длиной полметра или чуть больше. Диаметром она было 10—15  сантиметров. Труба была более чем ледяная (без полотенца держать ее было проблематично) и сплошь покрыта чуть голубоватым инеем. Поэтому прикосновение к ней и воспринималось как ожег.

Осторожное прикосновение к заиндевевшей трубе оставляло на ней круглый отпечаток пальца, под которым проглядывала чуть сизоватая, блестящая, гладкая металлическая поверхность. Тут же след исчезал, его закрывал иней.

Напомню: июль, жара 30 градусов!

Вокруг нас собралась толпа любопытных. Все что-то предполагали, шумно обсуждали. А потом к берегу причалила байдарка.

Там вообще было много байдарок. Пловцы даже время от времени шумели, выясняя отношения с байдарочниками, так как едва не попадали под весло или лодку.

Так вот, к нам причалила одна из многочисленных байдарок. Из нее вышли бледные, совсем не загорелые молодые люди спортивного телосложения, очень серьезные. Они подошли к нам, поинтересовались трубой, сказали, что ее надо отвезти на спасательную станцию, чтобы там разобрались. Взяли трубу и уплыли на байдарке.

Собственно, все.

Отец мой всегда сожалел, что отдал им трубу, не попытавшись вскрыть и посмотреть, что у нее внутри. Еще он не понимает, как он мог отдать первым встречным такую интересную штуку. К тому же, зачем понадобилось везти трубу на спасательную станцию? Причем здесь спасение на воде?

Мать говорит: «Слава Богу, что отдал. Кто знает…».

Мой муж считает, что тогда мы, скорее всего, имели дело с жидким азотом и чудом не пострадали, так как руки-ноги у нас могли совсем заморозиться  и развалиться, как кусочки льда.

А я, начитавшись о пришельцах, которых трудно отличить от людей, почему-то усматриваю в бледных серьезных байдарочниках представителей иного разума. Мне кажется, они нашли и забрали какую-то свою деталь, потерянную или специально подложенную для каких-то экспериментов. Хотя признаю, что бледность и серьезность свойственны и обычным людям.

Конечно, эту трубу могли потерять и наши земные секретные экспериментаторы, ведь халатности нигде исключить нельзя, особенно у нас.

Ольга Васильевна

Тула

 

Мое детство прошло в многонаселенной московской коммуналке в самом центре Москвы. И, хоть родилась я в мирные пятидесятые, война «дышала мне в затылок»: многие мужчины донашивали военную одежду, все дети, даже девочки, играли в войну.… Мама моя работала медсестрой, отец-инвалид — на заводе.

И я, и мои родители всегда с удивлением вспоминали мою странную детскую мечту. Когда взрослые в сотый раз задавали традиционный вопрос, кем я хочу быть, когда вырасту, я, не задумываясь, отвечала: «Буду петь в золотом дворце в золотом халате!»

Озадаченные взрослые начинали уточнять что-то насчет моего голоса, музыкальных способностей. Но узнав, что я не пою, петь не умею и даже не хочу этому учиться, резонно замечали: «Ну, тогда ты певицей не сможешь быть». Я злилась: «Я и не собираюсь быть певицей, я буду петь в золотом дворце!» Тут на меня обычно махали руками и отставали, списывая все на малолетство.

Однажды родители повели меня на оперу. Они были из простых рабочих семей, но очень тянулись к культуре, запоем читали книги, которые отец регулярно брал в библиотеке. Еще он немного играл на баяне.

В драматическом театре к тому времени я была уже дважды. В оперном родители хотели проверить, не на бутафорское ли золото театральных декораций я польстилась, ведь для ребенка это было заманчиво, особенно на контрасте со скудостью быта.

Если честно, я не припоминаю каких-то особенных впечатлений. Зато помню разговор, расставивший точки над i: «Так, как эта тетя, ты хочешь петь? В таком дворце? Музыка там такая?» — спросили меня родители.

«Нет, — категорично заявила я. — Я вообще тетей не буду, когда вырасту. Я буду дядей с бородой. В золотом халате. И петь буду басом. Без музыки. Потому что музыка там, в золотом дворце  — отдельно, и она не такая…».

Родители рассмеялись. Я была так мала, что не знала, что из девочек бородатые басы не вырастают….

Папа только уточнил: «А какая музыка-то? На баян похоже?»

«Чуть-чуть похоже. Только она дышит». «Кто?» «Музыка».

«И дворец не такой?» «Нет! Там в окнах — синее. И дым». Что синее, какой дым, меня даже расспрашивать не стали: ясно же, — буйная детская фантазия и такое же упрямство!

Прошло время. Я получила диплом врача, всю жизнь проработала педиатром. Еще в юности я уехала из Москвы. Но до сих пор мы близки  с подругой моего детства Ниной. Она очень следит за всеми модными веяниями, в курсе всех событий, «легка на ногу», как она  сама о себе говорит. Поэтому у нее много самых разных знакомых.

Однажды, будучи у нее в гостях, за дружеским застольем я вспомнила странную «золотую» мечту своего детства. За столом оказался один человек.…   

Словом, я прошла сеанс регрессивного гипноза и увидела себя в прошлой жизни. Это было в Польше где-то в XIX веке. Я была мужчиной с бородкой. Дворец — это храм. Он не пел, а нараспев читал молитвы, ведь я служила (служил) там, в католическом храме, священником. Золотой халат — это ряса. Синее в окнах — это витражи. Дым — от кадильниц. А музыка, которая «дышит» — это орган.

Не поверила бы, да все сходится.

Я не раз бывала за границей, в том числе и в католических странах. Бывала и на органных концертах, слышала «живой» орган. У меня есть и любимые органные записи. Но никогда не испытала ситуации дежавю.

Только гипноз открыл мне глаза на мое прошлое и на то, что те видения в детстве не были мечтами. Это были воспоминания!

Я пишу это не для того, чтобы кого-то в чем-то  убедить. Люди верят только в то, во что хотят и могут. Мне «сочувствующие» не нужны. Мое — это мое. Но кто понял — спасибо.

Просто хочется, чтобы родители были внимательнее к детским мечтам, фантазиям, грезам. Возможно, это фрагменты прежних жизней. Можно записать самое интересное. Тогда и выросшие дети смогут, если захотят, вспомнить те, прошлые жизни.

Елизавета Константиновна

Ярославль

 

Рассказ «Нехорошая квартира» Л. Сарычевой из прошлого номера «НМ» мне дала прочесть моя сестра Люба. Принесла и ткнула пальцем: «Ничего тебе не напоминает?»

Я прочитал и подумал: конечно, не всегда квартира виновата, не всегда «ботинок жмет», иногда и самим надо за голову браться. Но вспомнить нам с сестрой есть что.

Когда она вышла замуж, первое время они жили в частном домике родителей ее мужа Николая. Свекровь была тише мышки под полом, а вот свекр...… Он пил, все бил-колотил, ругался, орал, гонял всех домашних. Николай же алкоголь в рот не брал, пьяных не любил страшно.

Помучились молодые с полгодика, да и перешли в семейное общежитие (благо, оба на одном предприятии работали).

Еще через полгода свекр умирает. И свекровь зовет, уговаривает сына и невестку перейти жить к ней: теперь мешать никто не будет, а дом все равно им достанется. Уговорила.

По-моему, и месяца не прошло, как ни с того ни с сего запил Николай. Как мог уйти в запой человек, ранее не употреблявший спиртное, даже мои знакомые врачи удивляются,  говорят, для запоя привыкнуть надо. Не привыкал он, сразу запил по-черному. Вел себя в это время совершенно как отец. А ведь золотой парень был, да мы бы Любу не отдали за садиста и пьянчугу.

Пробовал я с ним разговаривать по-всякому, и как мужчина с мужчиной, и по душам. Плачет, прощенья просит, клянется, а толку никакого.

Мечется, мается сестричка моя. И мы вместе с нею. Тут свекровь говорит ей, что съезжать им надо отсюда, а то сын в отца превратится.

У Любы глаза на лоб: разве дом виноват? А свекровь-старушка вздыхает и твердит свое: «Спасайтесь, уезжайте. Я не гоню, а надо так».

Подали они опять заявление на общежитие. Ну, их на роботе-то помурыжили для порядку, мол, летаете то туда, то сюда… У нас они пока перекантовались, а вскоре и комнату получили.

Ни у нас, ни потом Николай никогда не пил: хороший семьянин, работящий мужик, золотой отец своим детям (двое у них).

Прошло время. Дети взрослые почти. Слегла свекровь. Сделали операцию. Первое время, когда уж домой из больницы забрали, сестра за ней ухаживала. Вставать старушка начала.

И тут у моего сына в армии — присяга. Люба Леньку любит очень, решила со мной ехать. Мужу объяснила, что «бабьего» ухода за матерью больше не нужно, а без присмотра нельзя оставлять. Вот он и пожил там несколько дней (дети-страшеклассники жили в это время самостоятельно в их квартире).

Приезжаем мы — а Николай в запое. Когда дверь открыли, Люба аж отшатнулась, так он на отца своего стал похож (и постарел, и «манерами»).

«Спеленал» я его, в машину, и дома выгрузил. Не пьет мужик, в рот не берет.

Короче, еще лет пять прожила свекровь и умерла. Похоронили. О доме речь зашла. Ухожен, садик, огородик. Люба и подумала вслух, может, оставим, не будем продавать? Дочь на выданье, сын женится. Детям разменяем квартиру, а сами по-стариковски….

Николай аж позеленел: «Только продавать! Иначе не даст он мне своей смертью помереть…». «Кто?» «Да родитель мой…. Нигде он меня не достает, а тут…»...

Продали они домик. Николай не пьет.

Поймите правильно, он и не пил никогда. С ним что-то необъяснимое в отчем доме творилось, что-то запредельное.

Я это письмо дал сестре почитать, она не возражает. А фамилии я изменил, вы же понимаете.

Сергей Ф.

Брянск

    

Хочу внести свою лепту в тему «Мы и научно-технический прогресс» (см. «НМ» № 149, автор Т. Богданчикова).

На мой взгляд, в свое время человечество пошло не по наилучшему, не по оптимальному пути развития. Я имею в виду путь технический, стремление облегчить и заменить собственный труд именно техническим устройствами.

Поясню свою мысль. Во-первых, из-за появившейся возможности пользоваться «чудесами» техники мы утратили множество исконных, древних и совершенно необходимых навыков. Одно приобрели, другое, увы, потеряли. Как сложить печь, чтобы было где согреться и приготовить еду? Как вырыть погреб, чтобы сохранить портящиеся продукты? Как сушить и хранить лесные ягоды, грибы, плоды на зиму? 80% человечества об этом представления не имеют, поэтому, что случись, не выживут. Даже если рядом будет лес, вода, песок, глина….

Скажете, ерунда, приспичит, само вспомнится?

Многие ученые считают, что в своем историческом «детстве» человечество владело телепатией. Забыли ведь, не вспомнили!

Во-вторых, идя по техническому пути, невозможно сохранить, уберечь природу и все живое, что есть на планете кроме нас. И себя, в конечном итоге, уберечь невозможно (вот почему этот путь — тупиковый).

В мае где-то на Каспии обнаружили нефтяное пятно диаметром 25 километров! Тогда же у нас в Ленобласти, в Выборгском  районе кто-то что-то такое же слил в чистую рыбную (лососевую!) речку.

А посмотрите на проселочные дороги весной и осенью, да и летом в дождь: исковерканная тракторами, изуродованная земля. Как раны от бандитских ножей.

А звери лесные, луговые, полевые и речные? Где они?

Недавно где-то в Бразилии, кажется, ученые биологи нашли кусок нетронутой земли, куда не ступала нога человека. Там «новых» видов животных, о которым мы и не слыхивали, —  масса. Причем, наблюдательные все, непуганые, подходят к людям, ведут себя как котята любопытные: нюхают, трогают, ласкаются, угощаются.

Да я бы, если бы был в этой экспедиции, ни за что об этом не рассказал, место это никому не назвал бы. Истребим же всех, как это всегда бывает.

Почему там звери сохранились, в том числе даже неизвестные науке? Только потому, что человек туда еще не добрался. Мы ведь как изучаем? Всех выбьем, посмотрим, что у них внутри, как устроены, а потом — в Красную книгу записываем,  считаем, кто из зверья еще не труп.

Мне кажется, все эти катаклизмы, явившиеся причиной гибели прежних цивилизаций, просто спровоцированы людьми, их деятельностью. Почему мы думаем, что можно без последствий копать родную планету вглубь, вширь и вкось? Почему мы нефть так варварски добываем, все кругом заливая, даже воду нефтью разбавляя? Мы такую огромную часть поверхности Земли в асфальт закатали — плодородную почву, травы, цветы, птичьи гнезда, молодой лес, родники — почему мы надеемся, что пронесет?

Об Атлантиде читал разное, много версий. О космической, планетарной катастрофе, о масштабном проявлении земных стихий.… И пришел к  выводу, что и стихийным проявлениям, и, может даже, космическим, люди тогда бездумно способствовали, и сейчас продолжают это делать.

Что такое высокоразвитая цивилизация? Это когда вместо птиц в небе «пробки» от общественного  воздушного транспорта, как в фильме «Пятый элемент»? Да спаси Господь! 

Почему городской район считается хорошим, когда в нем есть зелень? Почему мы хотим уезжать хоть на короткое время на дачу?

Потому что это — воспоминание об изначальном эталоне, об идеале: о Рае.

Я не претендую на какое-то особое толкование Библии, упаси Бог, я просто мнение свое, как  я  это понимаю, высказываю.

Так вот, когда люди ослушались и были изгнаны из Рая, Создатель, наверное, думал, что зато они теперь знают, что такое красота, где им лучше всего, как надо строить свою жизнь, — сами ведь видели. Значит, будут стремиться, чтобы  на всей Земле был Рай! 

А мы? Не тут-то было! Вот вам и преступление. Ну а следом — наказание.

Да, чуть не забыл. Читал где-то, что вот мол, какой злой Бог, фу, как это нехорошо с Его стороны так людей наказывать, потопы и беды всякие насылать.

А мне кажется, все религиозные источники толкуют о том, что, если нарушать определенные правила Жизни, ее, Жизни, не будет. Поэтому надо их соблюдать, не почему более! Смысл правил в чем? «Не руби себе руку! А то больно будет, а руки не будет!»  Просто ведь. Но мы рубим, плачем от боли и ругаем высшие силы, что плохо они наш мир устроили.

 

Е. Камов

Санкт-Петербург

 

Почему мы регресс выдаем за прогресс? Зачем обманываем себя?

Те, кому сегодня за сорок, прекрасно помнят, что в средних широтах свободно вызревали помидоры. Без теплиц, просто в грунте.

Если климат и изменился, но лишь чуть-чуть. Изменились сами помидоры. Люди (не огородники, конечно, а селекционеры по заданию государства) сами извели стойкие, сильные, натуральные сорта и вывели новые, соответствующие другим требованиям.  Первое. Чтобы и через полгода хранения помидорчик был крепкий и красивый внешне (товарный вид), и его можно было всю зиму дорого продавать.

Второе. Чтобы «поднялись» производители пленки, ведь без парников и теплиц помидор уже расти не должен.

Что я могу сказать? Молодцы все, кому это было поручено, с заданием справились отлично! Только теперь настоящего помидора не съешь. Наши дети и внуки даже не знают, какой он на вкус, ведь со своим искусственным сородичем он имеет мало общего.

На даче моих родителей, в деревне у моей бабушки еще в восьмидесятых годах прошлого века помидоры зрели на грядках без всякого прикрытия. Да сейчас ни за какие деньги такого помидорчика не купишь!

Четверть века прошло, и нет продукта, одни воспоминания. И это прогресс? Вряд ли.

Е. А. Степанова

Орел

 

Я обратил внимание, что очень часто завоеватели строили свои, новые храмы на местах разрушенных. Даже не на руинах, а прямо в старых стенах открывали храм своей религии. Почему? Это осквернение религии той страны, которую завоевали? Но ведь и свой Бог не очень, наверное, доволен, когда его «засовывают» в дом другого Бога. Не легче разве было построить новые храмы?

Конечно, таковые строились, но примеров переделки — достаточно. И в Израиле, и в Турции, где угодно. В скаредности трудно таких завоевателей заподозрить, ведь рядом и дворцы роскошные строились, и новые храмы возводились прекрасные. Дело здесь в чем-то другом. В чем?

А. Шишков

Ростовская область

 

Храм — это место связи людей с высшими силами, причем, конкретно с теми, которые имеют на них влияние. Храм — это место общения нашего духа с Духом, нас породившим. Поэтому храм — это место силы человека, народа.

Не случайно с самых древних времен места для строительства храмов тщательно выбирались специально обученными, сведущими, посвященными людьми.

Если позволить себе слишком буквальную ассоциацию, храм — это место, откуда «ближе» всего до неба, откуда легче всего «докричаться до небес». 

Это прекрасно осознавали завоеватели, какими бы варварами они ни были. Их предводители знали, что оскверненные стены можно перекрасить, переделать на новый лад. Но, чем древней храм, тем больше уверенность в том, что его строители все продумали до мелочей, поэтому вся главная, нематериальная  работа по выбору места, по организации связи с высшими силами уже проделана. Оставалось только место силы завоеванного народа сделать местом своей силы, то есть сделать храм чужой религии собственным.

Даже то, что он намоленный, не мешало, а помогало чужакам: ведь это значит, что способ связи с высшими силами действует, ничего не надо начинать сначала.

К тому же надо учитывать, что храм — это не простое архитектурное сооружение. Это сооружение сакральное. Оно связывает с высшим миром не только народ, но и это место на Земле, это пространство. Кстати, как заметил выдающийся историк Л. Н. Гумилев, пространство, ландшафты формируют этносы. То есть, какие мы, зависит от тех мест, где сформировался этнос, к которому мы относимся.

Храм — это выражение  духовных, культурных, религиозных, — всех устремлений народа.

Поэтому, если попытаться представить ход мыслей вождя завоевателей, видимо, он думал, как… пират. Легче пересесть из утлых лодчонок на прекрасный захваченный корабль и сделать его своим, чем строить новый. Новые корабли тоже нужны, но на готовое — всегда легче.

Храм — это своеобразный энергетический столб, из которого энергии высших сфер транслируются, передаются народу той земли, где он расположен. Любой завоеватель предпочтет присвоить хорошо работающую «энергетическую установку», нежели разрушить и начать с нуля, тем более, всегда неизвестно, как получится.

Даже слово «религия» несет этот «энергетический» смысл. Обратимся к некоторым его трактовкам.

В обычных словарях понятие «религия» представляют как произошедшее от латинский слов «святость», «святыня». Но есть и другие трактовки, на которые стоит обратить внимание.

Например, академик МАИ И. В. Лазарева и ее единомышленники рассматривают понятие «религия» иначе. Действительно, если разделить это слово на «ре-» и «лигию», смысл меняется.

Давайте вспомним сначала другие подобные слова: «реанимация», «реконструкция»…

«Реанимация» означает возвращение, восстановление жизненных  функций. Реконструировать — значит, создать заново, переделать, восстановить прежнюю «конструкцию». По этой аналогии (а откуда уверенность в том, что первое толкование — единственно верное?) латинское слово «религия» означает воссоздание связи с Землей, с энергетически своим, родным, близким пространством.

Так что переделка храмов под новых богов — самый верный и проверенный способ сделать завоеванное, чужое пространство своим, получить энергетическую подпитку этих мест, стать своими там, куда ты пришел как завоеватель.

Это хорошо понимали если не сами завоеватели, то их советники, жрецы, маги. Поэтому даже предводители диких племен иногда действовали верно с точки зрения высшего здравого смысла.

 

Почему журнал называется «Невероятный мир»? Чем больше его читаю, тем естественнее представляется мне все, о чем вы пишите. Мы не знаем, что это, не понимаем, как это действует, — это да…...

И. Кумахин

Московская область

Дорогие друзья! Нам кажется, название журнала удачно со всех позиций. Во-первых, для  многих людей встреча с НЛО или гуманоидами — событие не рядовое, скорее, невероятное.

Тем, кто принимает иную реальность, невероятным видится отношение к ней других землян, предпочитающих не намечать очевидного.

К тому же любой из тех миров, который порой «просвечивает» неизвестно откуда, иногда вторгается в нашу жизнь, достаточно невероятен для нас, ведь он существует по иным законам, нежели наш собственный. Даже если учесть мнение пришельцев, то самое точное определение нашего мира с их точки зрения — невероятный.  

Верно заметили наши читатели: пытаемся понять иные миры, иной разум, и все больше «высвечивается» наш собственный мир, мир людей, его несовершенство. И получается, что проникнуть за пределы нашего мира трудно, не изучив его, не поняв, не уяснив границы его возможностей. Все взаимосвязано, все взаимозависимо. Все — невероятно!

Мира, гармонии, здоровья, радости постижения неведомого!

Ваш «Невероятный мир»